Часть 6
Первым долгом всех, живущих в монастыре, было самоотречение. Как высоко ставил Вивекананда этот атрибут монашеской жизни! «Никогда не забывайте: служение людям и реализация Бога — вот идеал монашеской жизни. Пусть это станет Природой вашей! Между монахом и его Господом нет посредников! Монах представляет каплю океана Милосердия, монах — представитель Господа в мире. Помните это и идите прямой дорогой самоотречения—олицетворением мира, свободы, благоволения!»
Монахам, которые искали личного освобождения, он говорил: «Вы хотите свободы? Отдайте себя на служение другим — это самый короткий путь для достижения освобождения! Убейте в душе желание личного спасения! Это самая великая духовная дисциплина! Работайте, мои мальчики, работайте всем вашим сердцем, со всею вашей душой. Это приведет вас к освобождению! Шри Рамакришна пришел в мир, чтобы отдать себя без остатка. Я старался подражать Ему. Вы должны работать. Вся наша работа это только самое, самое начало. Поверьте мне, кровью нашего сердца мы оросим землю, которая взрастит духовных гигантов, героических сотрудников, воинство Господа, которое осуществит в мире революцию Духа».
«Вы должны соединить в себе интенсивнейший идеализм с интенсивнейшим практицизмом. Вы должны быть готовы погрузиться в глубочайшую концентрацию, и в следующий момент вы должны быть готовы идти и пахать поле. Вы должны быть готовы объяснить самые сокровенные символы и в следующий момент идти на базар и хорошо продать продукты вашего поля. Настоящий человек тот, кто несокрушим и непреклонен в действии и нежен сердцем в любви, как женщина».
Он часто говорил о власти веры: «Мировая история есть история немногих людей, которые имели веру в себя. Эта вера называлась верой в Божественное. Без этой веры вы не сможете сделать ничего. С этой верой вы получаете власть и возможность сделать все. Как только человек теряет веру в себя, наступает смерть. Поверьте прежде всего в себя, тогда вы поверите в Бога. Сотня верующих людей может перевернуть мир. Мы нуждаемся в сердце милосердном, светлом разуме и сильной армии работников. Милосердное сердце — лучшее вооружение в борьбе. Когда ваш разум спорит с вашим сердцем, полагайтесь всегда на сердце и следуйте его совету».
Вивекананда чувствовал приближение конца. Он говорил: «Дайте мне умереть, сражаясь. Два года физических страданий унесли у меня двадцать лет жизни. Ну и что же? Разве душа изменилась? Она осталась прежней. А выше — Сверкающий Атман, и — все во всем, и Господь Единый».
16 декабря 1898 года Свами Вивекананда сообщил о своих планах поездки на Запад для того, чтобы посмотреть, как идет работа. Ученики и братья приветствовали эту идею, так как полагали, что путешествие поправит его сильно подорванное здоровье. Он решил взять с собой Ниведитту и Свами Туриананду. Очень сильно продвинутый на духовном плане, Туриананда большую часть жизни провел в медитации и всегда избегал общественной работы. Боясь, что ему не убедить брата словами сопровождать его в Америку, Вивекананда положил руки на плечи брата и пролепетал испуганно, как ребенок, боявшийся отказа: «Дорогой брат, неужели ты не видишь, как я стараюсь сделать работу Учителя? Вот я уже приблизился к краю — я уже накануне смерти. Неужели ты будешь смотреть на это и не попытаешься взять на себя часть моей ноши?» Свами Туриананда был сильно взволнован и немедленно согласился сопровождать Вивекананду, как только тот соберется ехать. Когда он спросил, не взять ли с собой кое-какую литературу Веданты, Вивекананда сказал: «О, у них слишком много руководств и книг! В прошлый раз они видели воина, теперь я хочу показать им брамина».
20 июня 1899 года — дата, назначенная для отъезда из Калькутты. 19 июня ночью была совершена прощальная молитва — братья молились за двух отплывающих Свами, а на следующий день они получили благословение Святой Матери — вдовы Рамакришны.
20 июня пароход отплыл — Коломбо, Аден, Неаполь, Марсель и, наконец, 31 июля — Лондон. Путешествие с Вивеканандой для Туриананды и Ниведитты было настоящей школой. Энциклопедический ум Вивекананды равно эмоционально касался всего: Христос, Будда, Кришна, фольклор, история Индии и Европы, деградация индуизма и заверение о грядущем возрождении, различные философские и религиозные проблемы и много, много других тем было изложено Вивеканандой. Эти беседы впоследствии вошли в прекрасную книгу сестры Ниведитты: «Учитель, каким я видела Его».
В порту Вивекананду ожидали его ученики, которые приехали из Америки встретить его. Побыв немного в Лондоне, Вивекананда отплыл в Америку. Море было спокойно, луна полная, звезды мерцали высоко в небе. Вивекананда прогуливался с Маргарет по палубе и вдруг, повернувшись к ней, прошептал, прижав руку к сердцу и еле сдерживая слезы: «И если все это Майя, и все это так прекрасно, подумай о красоте, которая распростерта за этим прекрасным покрывалом!» В другой раз он сказал: «Зачем писать поэмы? Лучше переживать эту прекрасную поэму Жизни!» Но тут же он написал Ниведитте прекрасную поэму «Мир». В Нью-Йорке ученики и друзья устроили Вивекананде замечательную встречу. Он счастлив был увидеть, как далеко продвинулась работа под руководством Свами Абхедананды. Вивекананда провел несколько лекций и практических занятий.
Однажды, на одном очень большом собрании в Нью-Йорке, после того, как некоторое время Свами Вивекананда необыкновенно экспрессивно говорил, он вдруг умолк. Зал ожидал в напряжении. Вивекананда произнес несколько формальных слов и покинул зал. Публика была удивлена и разочарована. Друзья спросили его, когда он вернулся домой, почему он прервал лекцию так странно, в то время, как обе стороны — и он, и аудитория были совершенно слитны и едины. Забыл ли он что-то? Потерял мысль? Занервничал? Свами ответил, что во время своего выступления он внезапно почувствовал, что обладает слишком большой властью. Он заметил, что слушатели так сильно поддались его влиянию, что потеряли свою индивидуальность. Он почувствовал, что аудитория превратилась в мягкую пластичную массу, из которой он может лепить все, что хочет. Это, однако, противоречило философии, которую он проповедывал. Он хотел бы видеть каждого мужчину и каждую женщину свободно и самостоятельно прошедшими своим собственным путем. Он не хотел разрушать индивидуальность ни в одном человеке. Вот отчего он прервал лекцию.
Свами Туриананда начал работать недалеко от Нью-Йорка, обучая маленьких детей фольклору и истории Индии. Он также регулярно вел курс Веданты в Нью-Йорке. Его работа о санскрите, впервые прочитанная в Кэмбридже, была блестяще принята гарвардскими профессорами. Свами Вивекананда прочел большой курс лекций перед огромной аудиторией в Лос-Анджелесе и Пасадене, но, увы, уже не было Гудвина, чтобы застенографировать их, и многие из них безвозвратно погибли. Только некоторые фрагменты остались нам, записанные его учениками. В университетской церкви в Пасадене он прочел свою знаменитую лекцию «Христос и Его Миссия». «И это было один только раз,— говорит мисс Мак-Леон,— когда я увидела сияющий нимб над его головой». Свами после лекции возвращался домой, погруженный в свои думы. Мисс Мак-Леон, которая следовала за ним на некотором расстоянии, внезапно услышала, что он несколько раз произнес: «Я знаю это, я знаю это». «Что вы знаете?» — спросила мисс Мак-Леон. «Как они это делают». «Как они делают что?» «Мулигативный суп. Они кладут лавровый лист для запаха». И он разразился хохотом.
Вивекананда пробыл месяц в Калифорнии, в Лос-Анджелесе, ведя регулярные классы и читая лекции, на которые собирались тысячные аудитории. Он раскрывал различные аспекты Раджа-Йоги, которая вызвала особенно большой интерес. Газеты писали о нем: «В Свами Вивекананде поразительным образом сочетаются эрудиция университетских профессоров с достоинством архиепископа, обаяние блестящего воспитания со свободой и непосредственностью ребенка. Его удивительные лекции, часто экспромты, имеют влияние электрических разрядов, его облик, порой трагический, порой полный лукавого юмора, поистине несет на себе отпечаток Божественного Огня, который является предметом его лекций».
Вивекананда прочел много лекций в Сан-Франциско. Больше всего читалась его «Раджа-Йога». Под влиянием его лекций в Сан-Франциско образовался центр Веданты. Вивекананда получил своеобразный подарок — землю в долине Сан-Антонио, окруженную лесами и лугами, в нескольких милях от обсерватории Гамильтона. Вивекананда немедленно подумал о Свами Туриананде, который смог бы иметь настоящую школу для молодых студентов. За время своей поездки по Америке Вивекананда очень сильно устал. Он останавливался в Чикаго и в Детройте. В Чикаго он гостил у своих друзей Хелл, и много прошлых светлых воспоминаний пережили они вместе. Утром в день его отъезда Мэри Хэлл вошла в его комнату и нашла его очень печальным. Его кровать была не раскрыта, и он признался, что совсем не ложился спать. «О,— сказал он почти шепотом,— о, как трудно разрывать оковы, в которых толпятся люди!» Он уже знал, что это было последнее свидание с его милыми друзьями.
В Нью-Йорке Вивекананда прочел курс лекций для профессоров. В это время ему сообщили, что землю — дар уже оформили и можно приступать к работе. Вивекананда сказал Туриананде: «Это веление Матери, чтобы ты здесь работал». Свами Туриананда развеселился и ответил с добрым юмором: «Лучше скажи, что это твое желание. Ты, конечно же, слышал именно в такой форме желание Матери? Как мог ты узнать, что именно эти слова были произнесены Ею?» «Да, брат,— с сильным чувством возразил ему Вивекананда,— да, слова Матери могут быть слышимы так же отчетливо, как мы слышим друг друга. Нужно только очень утончить нервы, чтобы слышать слова Матери». Свами Вивекананда произнес это с такой силой, что его духовный брат почувствовал, что Сама Божественная Мать говорит его устами. Он ласково поглядел на Вивекананду и согласился, что это сама Мать выбрала место для нового ашрама. Провожая Туриананду, Вивекананда сказал: «Иди, брат, и утверди ашрам в Калифорнии. Подними там флаг Веданты. С этого времени постарайся разрушить в себе даже память об Индии! Прежде всего иди в жизнь, а Мать позаботится об остальном».
Вивекананда посетил Детройт, где оставался неделю, и 20 июля отплыл в Париж. Нужно сказать, что вторая поездка на Запад стоила Свами Вивекананде невероятного напряжения всех его сил. В декабре 1899 года он писал Маргарет: «Есть люди, которые избирают этот путь — любить до невыносимого страдания. Я не могу любить, не разбивая своего сердца, таким я рожден. Я знаю таких. Есть люди, которых даже самое величайшее счастье заставляет страдать — мы ведь знаем это, не правда ли?»
Начались первые срывы и разочарования. В Лос-Анджелесе Вивекананду настигло известие о тяжелой болезни его духовного брата — Нараньяна, которое он очень тяжело пережил. Один из его лондонских учеников, мистер Старди, покинул его, так как до него дошли слухи, что Учитель не ведет на Западе жизнь аскета, держит все время при себе Маргарет Нобль. Генриетта Мюллер отошла от Вивекананды по причине его слабости и болезни. Она не могла никак совместить слабость, которая в этот период объяла Вивекананду, с его бывшей властностью.
Но дело было уже сделано — миссия выполнена, и Свами Вивекананда пишет 17 января 1900 года миссис Болл, что он мечтает поселиться на берегу Ганга и провести остаток жизни со своей матерью: «Она столько страдала из-за меня. Я должен попытаться сделать ее последние дни покойными и счастливыми для нее. Знаете ли вы, что великий Шанкарачарья сделал именно так. Он вернулся к матери в последние дни ее жизни. Я поддерживаю это. Я хотел бы сделать то же самое». В том же письме он пишет: «Я теперь только ребенок и больше ничего, и больше ничего... Какую работу я могу теперь делать? Свою власть я уже передал другим. Я вижу это. Я не могу больше говорить ни о каких «платформах»... Не говорите об этом никому, не говорите даже Джой. Я рад. Я хочу отдыха. Нет, не то, чтобы я устал, но грядущая стадия жизни будет чудесное прикосновение, без слов, как у Рамакришны. И власть, и слово переданы мною моим мальчикам, мальчикам и Марго».
7 апреля 1900 года он писал: «Мое судно прибывает в свою гавань. Слава, слава Матери! У меня уже нет никаких желаний, никакой амбиции; благословленный Матерью, я только слуга Рамакришны, я только Его эхо... Ничего больше, ничего больше...»
12 апреля он писал: «Моя работа закончена. Я заплатил за нее своим здоровьем. Я рад. Мой разум просветлел, когда здоровье совсем оставило меня. Покой и тишина окутывают меня, их я не знал в жизни. Я знаю теперь слишком хорошо, что значит быть привязанным, и что значит не быть привязанным. Я начинаю ощущать, что значит власть Высшего Я- Мать сделала свою работу через меня. Я уже больше не знаю, что такое страдание. Ведь монах такого типа, как я, умирал в жизни тысячу раз в одну минуту. Слава Матери! Для меня жизнь была —осуществлением Ее задания. Все приходит к концу... Я счастлив, в мире с собой и, наконец, более, чем когда-нибудь я саньязин, которым, впрочем, оставался всю свою жизнь. Любовь во мне разгорается с каждым днем, она уже не удерживается в оболочке, она рвется к Матери... Воспоминание о долгих ночах бодрствования с Рамакришной под большим баньяном в Дакшинешваре... молниеносное перенесение сознания... мое пробуждение, однажды подаренное Им мне... А работа? Что — работа? Какая работа? Я свободен, я ребенок Матери. Она работает, Она играет. Что могу я планировать? Почему я должен строить планы? Все происходит так, как Она хочет... Она работает, Она играет без учета моих планов. Я — Ее орудие, я — Ее поклонник, я — Ее работник...»
25 марта 1900 года он писал Мэри Хэлл, которую называл «Нежнейшей нотой в моей суровой жизни»: «Я преодолел страдания, приняв их в свое сердце. Я счастлив теперь, я не то чтобы стал оптимистом, но я уже оставил все страдания за собой. Я на земле Грезы, жизнь наша — Греза, нет ни радости, ни печали — есть великая Греза. Мое прошлогоднее путешествие в долину Смерти довершило дело. Теперь я переполнен миром и молчанием. Я начинаю видеть вещи такими, какие они есть. Я начинаю заучивать урок. Есть один великий урок — его следует заучить. Все вокруг — Он, все, и не нужно спрашивать, не нужно терзать себя — все Он. Великий урок, который я выучил, заключается в том, что я свободен. Я — свободен, свободен навсегда. Это Ведантизм. Я так долго занимался теорией, но теперь — о радость! Мэри, моя дорогая сестра, я свободен, я это чувствую с каждым днем все острее и острее. Да, я свободен. Одинок, одинок. Я один, без другого».
Читать далее > Часть 7